Не столько мода на обучение за границей, сколько уже жизненная необходимость в реформировании украинского образования спровоцировала появление огромного количества всевозможных частных школ. Как сделать обучение ребенка эффективным и одновременно не навредить, о пользе раннего развития, взаимоотношениях между учениками и родителями, новом формате средней школы, страхах, самооценке и многом другом в интервью Fireinspire рассказал Олег Попов — психолог, основатель и директор Midgard School.

Олег, расскажите, пожалуйста, о себе: как Вы пришли в психологию, в какой момент решили помогать людям?

В психологию пришел в 28 лет, к тому времени достиг социальных вершин — был руководителем крупного промышленного холдинга, и на вершине социальности я обнаружил, что там холодно, одиноко и неинтересно. Реализовал все юношеские стремления и мечты, купил все самые дорогие игрушки (лодки, машины и так далее) и столкнулся с кризисом среднего возраста, не зная «что делать дальше» и «зачем мне это нужно». Затем, с помощью психологии за несколько лет кардинально изменил свое отношение к жизни, отношения с людьми, развелся, переехал в Киев. Эта наука меня захватила, я стал учиться и стал психотерапевтом. Окончил «Московский Гештальт Институт», учился на клинического психолога.

Расскажите о Midgard School: как возникла идея создания, какие принципы, ценности легли в основу этого образовательного проекта?

Последнее время я активно практиковал, но мне не хватало чего-то большего, чем просто консультировать, не хватало управленческой активности, поэтому искал для себя различные проекты. После революции на волне изменений в стране пошел работать в Министерство обороны, руководил промышленным концерном, потом разочаровался в выбранном направлении и ушел оттуда.

У меня есть сын Тимофей, которому будет 13 лет, и он учился в нескольких частных школах. Я, как активный папа в его жизни, никогда не относился безразлично к учебе своего ребенка: для меня было важно знать не столько ЧЕМУ он учится, а КАК он учится. Я стал вникать, разбираться в вопросах образования и все ждал, что после получения полной информации перестану интересоваться этим направлением. Но вот уже два года я занимаюсь только образованием, мне очень нравится и сам процесс, и результат, который получается.

Все ценности школы являются отражением моих собственных взглядов, я их не придумывал, а «выписал из себя». Я подбираю учителей с похожими ценностями, я выстраиваю с ними честные, справедливые, понятные отношения, работаю над тем, чтобы им было интересно и комфортно работать в моей школе. Я очень большое внимание уделяю обучению детей компетенциям: у нас нет урока физкультуры, но есть профессиональные занятия разными видами спорта. Я, например, веду фигурное катание — у нас есть каток на ВДНХ, и компетенция «умение ездить на коньках» будет использована в жизни каждым ребенком. У нас есть велошкола, где мы учим ездить на велосипеде, учим ездить в группах, учим ремонтировать велосипед (30% детей в первом классе не умеют ездить — это к вопросу раннего развития). Так вот для меня гораздо важнее, чтобы ребенок умел ездить на велосипеде, чем знал английские слова и умел считать. Для всех спортивных направлений мы ищем узких специалистов — у нас нет физрука в широком понимании этого слова.

Почему выбрали именно такой формат обучения? При создании школы обращали внимание на западную систему образования?

Я много изучал, смотрел на разные модели образования — финскую, американскую, азиатскую… Даже хотел как-то взять, и быстренько переписать их опыт, но увидел, что это сделать невозможно. Если мы возьмем финских учителей, то нам нужны будут и финские дети. К тому же я обнаружил, что образование, как и психология, является ментальным продуктом. Да, можно брать интересные проекты, методики, системы оценивания пробовать, но в любом случае образование в Украине будет отличаться от образования в России, Финляндии, Белоруссии — это будет наш «украинский» проект образования.

Моя школа в первую очередь основывается на построении отношений между учениками и учителями, между учителями, между учителями и родителями. Это очень важный момент, формирующий безопасную, интересную, комфортную атмосферу в школе, мотивирующую ребенка заниматься, с желанием идти в школу. А если ребенок хочет идти в школу, то на его желании можно очень много интересного преподавать. Это основной мой постулат, на котором построена школа. Я слежу за тем, чтобы детям было комфортно и интересно находиться в пространстве школы. Способ достижения этого — в том числе комфортная и интересная работа учителей. Я подбираю такой персонал, которому интересно работать в школе, есть чем поделиться с учениками, которые с интересом идут на работу. Как правило, это молодые специалисты, так как специалистов «советской школы», где основа обучения — это страх, уже невозможно поменять.

Какое значение в школе уделяется психологическому сопровождению ребенка?

У нас психологическое сопровождение каждого ребенка на очень высоком уровне. С помощью психологов удалось избежать хулиганских направлений, драк, булинга. Когда с распространенными проблемами поработали глубоко и профессионально, разбираясь с причинами возникновения этих проявлений, результат оправдал все ожидания.

У нас работают разные психологи с младшей школой, со старшей школой, с учителями: задача психолога помочь учителям и ученикам школы переживать различные напряжения и стресс, которые возникают в том или ином случае. В Midgard применяется индивидуальный подход и система психологического сопровождения школьников на протяжении всей учебы.

Как современные родители относятся к формату школы Midgard?

У родителей запросы совершенно разные, при этом иногда они не выполнимы: например, когда просят в полном объеме общегосударственную программу, а к ней около 15 развивающих уроков. Это невозможно в виду ограниченности времени.

В нашей школе диалог с родителями строится по-честному: говорим о том, ЧТО мы делаем, КАК мы это видим, все родители идут на диалог, когда мы выходим на него первыми — независимо от их позиции, и находим точки соприкосновения.

Вы проводите первичное тестирование при поступлении детей в школу?

Мы не проводим тестирования, со всеми учениками школы встречается психолог. Единственный критерий при наборе — психологическая готовность ребенка к обучению, смене жизненного этапа. Для первого класса у нас нет необходимости в знаниях букв, цифр, всему этому мы научим за 2-3 месяца. Главное, чтобы ребенок психоэмоционально был готов к такому изменению в своей жизни, готов быть вырван из привычной родительской системы, находиться в обществе с такими же, как он.

После окончания школы какой документ получают выпускники?

Выпускники Midgard получат аттестаты государственного образца, и будут готовы к прохождению ВНО. Для нас самое главное, чтобы к моменту окончания школы выпускник мог самостоятельно сделать осознанный выбор и определиться, кем он хочет стать. Более того, он должен обязательно «попробовать» свою будущую профессию — попасть в больницу, если решил стать врачом, посмотреть, как там все устроено. Ребенок должен выбрать то, что его драйвит, и убедиться, что через 2-3 месяца этот драйв не пройдет. Цена ошибки «пойти, поступить в институт и начать учиться» — достаточно высока.

Какова роль родителей в обучении ребенка в новом формате?

У нас нет домашних заданий. Я уверен в том, что школа — это сервис для родителей. То есть мы помогаем им развивать детей и стараемся максимально отгородить родителей от проблем решения уроков дома. Родители категорически не должны делать домашних заданий с учениками, потому что они не учителя: каждый из них прекрасный человек, родитель, но не учитель. Чтобы стать учителем, нужно несколько лет поучиться, а учить ребенка, не будучи учителем, — это неправильно. Мы не приемлем привычной советской системы перекладывания части обучения ребенка на родителя.

Олег, как Вы считаете: возможно в нашей стране кардинально реформировать систему образования?

Я считаю, что система образования в Украине меняется, она вообще находится на стадии возникновения: это происходит как в государственных школах, так и на фоне становления и развития частных школ. К сожалению, объем частных школ сейчас небольшой — до 1 %, но я надеюсь, что эта цифра будет расти, и частное образование станет катализатором будущих изменений. То, что приживется в частных школах, можно будет легко имплементировать в государственную систему.

С точки зрения психолога, как Вы относитесь к раннему развитию детей, когда уже с 2,5–3 лет начинают учить читать, писать, считать?

Я бы разделил понятия «развитие» и «обучение». Я очень «за» развитие ребенка — мелкая моторика (лепка, танцы, футбол, любые физические активности) очень помогает росту, особенно, если сопровождается интересом самого ребенка. А вот что касается обучения, то я категорически против обучения чтению, письму, английскому. Если ребенок будет общаться с теми же англоязычными детьми и практиковаться, играя, то почему бы и нет? Но если речь идет о походе к учителю, заучивании слов, то я считаю, что в возрасте 4-5 лет отделы мозга, которые отвечают за обучение, еще не очень развиты, а их перегрузка дает результаты, но точно в ущерб физическому развитию. Такому ребенку потом будет очень сложно в школе начинать обучение. При этом в ускоренном обучении нет никакой необходимости: я сам участвовал в срезе знаний первых классов своей школы, и через два месяца после начала занятий все дети читают, пишут, поют по-английски песни, к новому году считают на английском. При профессиональном подходе за 2-4 месяца все это можно выучить, не отбивая у ребенка желания учиться.

Теперь перейдем ко «взрослым вопросам». Как правильно отстаивать свои личные границы в семьи и социуме?

Во-первых, отстаивание личных границ — это проявление агрессии, а во-вторых, — жизненно-необходимое качество, без которого человек не может выжить. При этом тактика не любит шаблонов. Отстаивание границ каждого индивидуального человека с каждым индивидуальным человеком абсолютно разное. Здесь нет какой-то прописанной системы и шаблонов, при этом если у человека возникают сложности с их отстаиванием, то я бы как психолог рассматривал причины возникновения проблем, внутренние переживания, с которыми сталкивается человек, «блоки», которые мешают ему сделать это достаточно не сложное жизненное проявление.

Школа — как раз то место, где ребенок получает возможность научиться обнаружить свои границы и в будущем их корректно отстаивать.

Что из себя представляет правильное выражение агрессии? Что происходит с человеком, который не осознает, подавляют свою агрессивность, не умеет и не может ее открыто выражать?

Агрессия чревата психосоматическими заболеваниями. Что такое агрессия? Это энергия, которую мы направляем во вне, и можем что-то разрушить на этой энергии, а можем что-то создать. Энергия не имеет знака плюс или минус, все комплиментарно — если она где-то появилась, то она откуда-то вышла. Если человек не выражает агрессию, то она направляется вовнутрь, такие люди телесно и эмоционально зажаты, и со временем длительное подавление собственных проявлений приводит к психосоматическим заболеваниям. Чтобы подавлять агрессию, необходимо иметь эмоциональные силы. Человек, который находится в постоянном внутреннем напряжении, сильно устает, и его организм сильно изнашивается.

Правда, что все болезни имеют психосоматическую природу?

Я закончил специализацию по психосоматике и все болезни, связанные с человеком, я считаю психосоматическими последствиями, в том числе и смерть. Если внимательно посмотреть на жизнь и смерть человека, то можно заметить, что смерть всегда приходит вовремя. Я считаю, что смерть человека, как и болезнь, — это выбор внутри человека и единственный способ пережить какие-то сложные переживания в его жизни. То есть в какой-то момент эти переживания становятся настолько сильными, что человек готов покончить жизнь — либо суицидом, либо, например, аварией. Во втором случае его смерть не назовут суицидальным проявлением, а в моем понимании это чистый суицид. То есть человек настолько сильно был наполнен какими-то непереносимыми переживаниями, что они толкали его на скорость и на то, чтобы эта поездка точно закончилась смертью.

Но эта закономерность не касается детей?

Это касается и детей в том месте, где дети (до трехлетнего возраста) находятся в материнской системе. Все переживания матери точно так же переживаются ребенком. Если мама маленького ребенка тревожится, болеет, то это все сказывается на здоровье ребенка, и если ее переживания очень интенсивны, то ребенок может не вынести такой сложной тревожной мамы.

Капризы ребенка — это маячок маме, свидетельствующий, что нужно что-то изменить в отношении к ребенку. Своим поведением ребенок активно показывает, что то, как с ним обходятся — это далеко не предел его потребностей и желаний. Детям необходимо только одно — любовь! До 3-5 лет — материнская в первую очередь. Иногда дети умирают потому, что мама их не любит — такое редко, но, к сожалению, тоже бывает. Любовь — это эмоции, благодаря которым «комочек мяса и костей» становится человеком. Ресурсная женщина после рождения ребенка благодаря своим чувствам и энергии может вырастить и развить ребенка. В этой связи не нужно путать любовь — кайф и удовольствие — со страхом матери потерять объект своей любви с ее гиперзаботой.

Как в эпоху социальных сетей научиться фильтровать идеальные образы, которые формируют неправильные представления о жизни?

Подходы и методы зависят от возраста. Если говорить о детях младшей школы, то мои ученики 1-4 классов активно регистрируются в социальных сетях, пишут мне на Facebook, мы общаемся, и я считаю это хорошей формой обучения и развития. При этом важно следить за тем, чтобы общение в социальных сетях было одной из форм общения, а основная часть приходилась на встречи и общение в офлайне. В нашей школе ученики сами проголосовали за то, что на время уроков они сдают свои гаджеты, а в пятницу у них компромиссный вариант – гаджеты остаются. Мы пытались пересмотреть эти правила, даже раз пошли на встречу, вернув гаджеты и взяв обещание со стороны детей, что во время занятий они не будут ими пользоваться. Конечно, мы заранее знали, что это правило не будет выполнено, но важно было дать возможность ученикам самим не исполнить обещания и потом снова вернуться к правилам. Такой маневр — это важный процесс договоренности, поиска точки понимания. Мы, с одной стороны, гибкие, а с другой стороны – гаджетов у детей нет. Есть жёсткие границы и правила, которые категорически невозможно нарушить, и я лично слежу за этим. Так, например, в школе не может быть никакого физического насилия, в школе не может быть оскорблений, территорию школы покидать нельзя. И точка.

При этом внутри школы, внутри самой системы, очень много свободы: дети имеют право отказаться что-либо делать на уроке, объясняя это своим нежеланием выполнять то или иное задание — и это достаточный аргумент. Но если ребенок систематически не хочет, то здесь обязательно подключится психолог, чтобы понять, почему он не хочет заниматься, и чего он хочет.

В старших классах у нас есть уроки видеоблогинга, есть специальная студия, где записываются обращения для страницы в Facebook – у нас нет профессионального SMM, а страницу школы ведут наши ученики. Здесь тоже очень важен размер времени, которое ребенок проводит в сетях и онлайн-играх. Если количество нахождения в виртуальных сетях больше 3-4 часов в день, то такой ребенок находится в зоне игровой зависимости, и это уже угроза ухода ребенка в виртуальный мир из реальной жизни. Бороться с такими проявлениями бесполезно, гораздо важнее узнать почему это происходит и от чего уходит ребенок. Иногда эти часы в виртуальном мире нужны ребенку, чтобы успокоиться, отвлечься. Я за то, чтобы бороться не с самим проявлением, а разбираться в причинах.

Часто невозможность выражать свои чувства у нас родом из детства. Став взрослыми, мы не знаем, как справляться с эмоциональным стрессом, со своим и чужим. Есть ли смысл «покопаться» в детских обидах, страхах?

У психологов есть такая поговорка «Все мы родом из детства». Важно обнаружить способы сублимации стресса — например, спорт, плавание, массаж, общение с друзьями, алкоголь: у каждого человека существует свой набор способов, помогающих справиться с этим стрессом. Можно попробовать найти еще какие-то варианты, которые бы помогли «снизить температуру». Когда человек находится на высоком уровне стресса, то психологу с ним говорить не о чем. Не обнаруживая и не меняя свое отношение к сформированным причинам стресса, любой человек столкнется с тем, что с годами стрессовый уровень будет нарастать. То, что раньше его немного расстраивало — будет злить, то, что раздражало — будет вызывать ярость. Все процессы имеют динамику нарастания, и ожидать, что оно само рассосется или «я поменяю этого партнера на другого, и у меня будет все хорошо» — бесполезно. Замена партнера без решения причин конфликтных ситуаций приведет к повтору предыдущей проблемы, но уже с более высоким уровнем стресса.

Как Вы считаете, в чем залог счастливых отношений, брака?

У меня, наверное, два основных правила. Первое (оно же главное): единственная причина, по которой стоит жить вместе, — это удобство проживания любви. Во всех остальных случаях лучше жить самому. Если есть любовь, то удобно жить вместе, чтобы ее постоянно проживать. И если любовь заканчивается, то единственное, что вы можете сделать для детей, которые появились, как следствие любви, — это развестись. Одинокие люди возникают по причине того, что их родители, не любя друг друга, но, продолжая жить вместе, показывают ребенку очень сложную и не очень приемлемую модель жизни. Когда ребенок вырастает, то он попадает в определенный диссонанс: его модель — это жизнь без любви, которую нужно либо повторить, либо вообще не вступать в эти взаимоотношения. Я за построение отношений на базе самого главного — любви, близости, дружбы. Если люди расходятся, то у каждого из них есть шанс кого-то полюбить и стать счастливым, а пока они вместе, такого шанса у них точно нет. Кроме злости и раздражения они ничего другого скорее всего не испытывают, а остаются вместе из-за страха выйти из зоны комфорта. Бояться нужно того, что жизнь очень скоротечна, и прожить ее не в гармонии с собой, не испытав любви много раз — большая опасность.

Второе правило — ценить то, что вы имеете, и делать что-то по его сохранению и изменению. Очень важно ценить то, что есть между людьми, оберегать, осознавать и относиться к своим поступкам с долей ответственности. Поведение каждого из партнера зависит от сохранения и развития любви, либо от ее умирания. Поступками можно разрушить любые, даже самые светлые чувства.

Счастливые отношения — когда соблюдены оба правила. Есть база, есть ответственность по сохранению этой базы, когда партнеры ценят это, понимают, что важно и что ранит партнера. Если ценны отношения любви, то люди не будут задумываться о том, на чем основано это чувство — а оно всегда построено на свободе, и важно эту свободу не нарушать, иначе любовь закончится. При этом свобода подразумевает выбор и ответственность. Свобода — это когда я могу сделать, но я не буду совершать поступков, которые могут ранить моего партнера.

Прокомментируйте свою позицию касательно развода и положения ребенка в возникшей ситуации?

Я на этапе развода сам обратился к психологу, и он мне помог разделить мои чувства и эмоции, которые я испытывал к супруге, и любовь, которую я испытываю к ребенку, мои детские иллюзии и реальность. Если я не люблю мать моего ребенка, то мне незачем с ней жить. Мой сын будет жить с матерью и чувствовать ее любовь, а я буду любить его, как отец. При этом мы с ней оба сможем построить отдельно свое счастье, свою жизнь. Мой сын — классный, счастливый ребенок — отличный пример полноценной жизни после бракоразводного процесса его родителей.

Нет страха, то новый партнер навяжет ценности ребенку?

Новый партнер точно повлияет на моего ребенка, но он, скорее всего, не будет любить его, так как я. А дети много берут от того, кто их по-настоящему любит. Важно не количество и размер взаимоотношения с ребенком, а важно качество. Детям важно не время проведенного с ними, а время, когда родитель пребывает в чувствах любви по отношении к нему. Абсолютно не важен размер времени, сколько мама проводит с малышом — кардинально важно, чтобы она была отдохнувшая, чтобы занималась любимым делом, была удовлетворена, тогда она может «поливать ребенка любовью». А это выражается банальными поцелуями, поглаживаниями по голове, разговором. Ребенку ничего другого не нужно: если вы обратили внимание, дети в плане одежды, вещей совершенно равнодушны, для них материальные блага не имеют никакой ценности, зато они четко следят за состоянием мамы, ее отношением. Любовь матери является жизнеопределяющим чувством в жизни ребенка; отец в данном случае является важным дополнением в плане обеспечения безопасности матери.

Фото — Виктория Рихтик

Комментарии